В настоящее время в Эстонии достаточно большое внимание уделяется проблеме распространения наркотиков и увеличения числа молодых людей, попадающих в наркотическую зависимость. Общество наконец-то встрепенулось. Об этом много говорят, пишут, и что-то делают для зависимых. В то же время, еще очень мало людей (в основном, психологи и психиатры) начинают сталкиваться и изучать другую форму зависимости, не менее завлекательную и опасную, чем наркотики — интернет-зависимость.

Первые разговоры об этом появились на Западе в начале 90-х годов. Сенсацию через средства СМИ там уже пережили. В цивилизованноразвитых странах многое уже признали и переживают в обществе. Это и пристрастие к видеоиграм, и “азартный невроз’’, наконец, констатировали и интернет–аддикцию. Статья Хендерсона в Seattle – Times “Я вебоголик; использование онлайновых служб может приводить к патологическому пристрастию”, прозвучала предупреждением для “окейных” американцев. Интернет — средство коммуникации, наравне с телевидением, радио, телефоном, газетами и журналами. Да и что происходит? Деньги, которые впервые выигрывает испытывающий Фортуну юноша, не виноваты. У кого-то пристрастие к игре формируется сразу, а у кого-то не возникает. Так и с интернетом. Картина проживания этой зависимости несколько отличается от других аддикций. Если в казино, то это и реальное общение возле рулетки, и зрительное восприятие ярких аттрибутов игры, и тактильное ощущение от фишек, а потом — денег. И, конечно же,”кайф” риска. У нарко и алкозависимых имеют место еще и изменения на физическом уровне, отягощая клиническую картину.

Аддикция — патологическое влечение к чему — либо, увеличивающая риск развития психических дисгармоний всегда связана с внутриличностными и социальными проблемами. Источник или причина пристрастия к чему-либо находится не в окружающем мире, а внутри человека, в его голове. То есть, всегда есть ответ на вопрос, зачем он это делает. Только ответы не всегда удается найти и сформировать самому попавшему в “капкан” зависимости, а иногда только с помощью психолога.

Предварительно попросив о встрече, молодой человек, 18 лет, пришел ко мне с конкретным запросом помочь ему разобраться, почему он не может влюбиться. Далее, я узнаю об отсутствии друзей, об отсутствии желаний, причем, не только общаться с другими, но и слушать музыку как раньше, гулять на природе, что-то вкусное съесть. ”Мне все параллельно” –говорит он. На мои вопросы о радостях и “приятностях” в его жизни, о его режиме сна и досуга он отвечает, что если бы не было “компа”, то и жить было бы незачем. Я, гонимая тревогой за юношу, с трудом удерживалась от “закрытых” вопросов, которые никогда не задавал своим ученикам великий Сократ. В беседе мы остановились на его запросе. В этом для меня угадывался и резерв сил и демонстративное начало в его исповеди. Оказывается, парень понимает свою изоляцию от мира и осознает свое желание быть как все, то есть, иметь девчонку и быть влюбленным в нее. Слышалась рассудочность в его словах. ”А все они мне сегодня на одно лицо. Это же ненормально” — говорил молодой человек. Далее выясняется, что спит он 3-4 часа в сутки, ест возле компьютера, а иногда и вообще забывает поесть. И сидит в инете, забывая обо всем, что за пределами комнаты, в будни по 12-14 часов, а в выходные — еще дольше. Полдюжины “асек”, в которых он общается по разным темам, фирмы, где он пытается зарабатывать на рекламе и оформлении сайтов, ждут его ежедневно, ежечасно. Иногда что-то удается заработать. Парень не пьет, не курит. И все бы было вполне пристойно, если бы я не видела этот потухший взгляд, эту нездоровую бледность, не слышала его замедленной вялой речи. Затем он говорил о том, что и на занятиях в Колледже, и в автобусе, когда едет домой в другой город, он всегда в интернете. Планы, фантазии, а иногда даже картинки, которые он видит наяву, пугают его и тревожат. ”Если кто-то ко мне обращается, я не могу сразу “ въехать” в смысл вопроса. ”У меня что, крыша едет?” — спрашивает молодой человек. ”А как сейчас? Ты со мной или тоже в инете?”- это уже мои вопросы. На этой встрече и на последующих, он отмечал, что реальное общение с другим человеком, то есть со мной, оказывается, возможно. ”Не разучился еще”- с грустной усмешкой заметил парень. Сессии продолжались. ”Не было бы счастья, да несчастье помогло”. Сгорел компьютер, не выдержав нагрузки, а на новые “байты” денег не было. И это, слава Богу, для юноши не стало трагедией. ”Ничего, переживу” — его слова.

Тогда, три года назад, встречи с этим молодым человеком возбудили во мне интерес к переживанию этой зависимости. Узнавая на встречах другие жизненные истории, я убеждалась, что электронный прогресс неумолимо наступает на наш социум. Поступало все больше обращений от встревоженных родителей по поводу долгого сидения возле “ ящика” их детей. Приходили и сами подростки, обессиленные и изможденные ненасытным пребыванием в этой “липкой паутине” общения.

Не секрет, что приобретая компьютер, родители тешат себя надеждой на возможность “ домашнего образования” для своего дитяти. Пусть учится, играя. А ребенок, окунувшись в этот безграничный информационный “океан”, не спешит учиться и познавать. Играет, общается, экспериментирует, но не ищет для выполнения домашних заданий вспомогательный материал. А нам, взрослым, удобно. Сидит дома, никому не мешает, да еще и чем-то умным занят. Интересен мне был и чатный сленг. Посещая комнату “Психолог и я”, я читала слова — “ лана, прива, здрава, неча, фи” и много еще разных обрезанных слов. В этих словах просматривалось общее — избегание твердых согласных, которые, правда, не слышали, а только видели чатующиеся. Зачем-то они это делают, и не только молодые, думалось мне. Моя фантазия — а не избегание ли неосознанной агрессии в этих “ приглаженных” словах?

Знакомство и общение с интернетом проживается в четырех стадиях. В первой — когда впервые человек садится и пытается освоить сложную технику. Вторая — это уже не первый раз гладит “ мышку”, пытаясь развлекаться и делать что-то полезное. А вот третья стадия — самая опасная и непредсказуемая. Теряя счет времени (“счастливые часов не наблюдают”), человек отходит от компьютера только спать, пить и есть. Наконец, в четвертой стадии приходит, если приходит, спокойное отношение к этой заманчивой, вечно плывущей, “голубой ленте”. И тогда человек использует компьютер для своей пользы и по необходимости. Человек — сам себе хозяин.

Философия жизни подсказывает, что за все надо платить, что ничего случайного не происходит. События нам показывают нас самих, если мы хотим видеть. А та, которая не очень хотела видеть, да и не умела читать знаки жизни, называла себя Сладкой. А он “никовал” себя Хулиганом. Их роман был бурным и коротким. Общение было интересным, скоро они знали друг о друге почти все. Она — романтическая особа восемнадцати лет, стремилась после учебы в “аську”, и потом, до глубокой ночи летели сообщения, вопросы, ответы. Ее парень уезжал в Россию работать с бригадой строителей, она жила отдельно от родителей, одна. Новизна отношений, интерес к ней тридцатилетнего инфотехнолога из Москвы так подогревал, так радовал, что и в училище, где она училась, отметили ее “ полеты” наяву. И вдруг, в очередной ночной тишине она прочитала вопрос — “Хочешь вирта?” Сначала не поняла, потом похолодела. Навалился страх — “С кем же я общалась столько времени? В кого влюбилась?” Поскольку, отвечать не спешила, опустошенная, то последовали еще вопросы — “Как ты относишься к страпону? А платки любишь?” Как вы догадываетесь, в отличие от моей клиентки, здесь проявилось садомазопристрастие в интимных отношениях у данного мужчины. В этом диалоге не случилось реальных отношений, да и виртуальная любовь прекратилась сразу. Больше Сладкая не общалась с Хулиганом. Даже под другим ником она не сразу посетила чат. Екало сердце, когда встречала в темах Хулигана. И боялась. Себя и таких страшных для нее отношений, которые могли бы быть. Стресс, разочарование, вина перед собой и парнем — чувства девушки, о которых она говорила на встречах. И это в жизни совершеннолетней, а не отрока. Да, к счастью, она сохранила отношения с реальным человеком, а вместе с недоверием к виртобщению пришло охлаждение и к компьютеру. История с хорошим концом. Бывает и по- другому.

Кимберли Янг — главный психотерапевт Интернета утверждает, что Интернет-зависимость опасна тем, что онлайн-секс-аддикция, онлайн-педофилия из виртуальной может преобразовываться в реальную. А сколько детей “пасутся” в порносайтах? Немало, сами можете проверить. И это отдельная непростая тема.

Что же ищут в интернете подростки? Как и зрелый народ — разнообразия, свободы в общении, возможности экспериментировать (например — был парень, стал девушкой, или — был подросток пятнадцати лет, а стал зрелым успешным мужчиной), друзей и много чего еще. Анонимность и вседозволенность привлекают в инет и совсем юных. Еду в автобусе и слышу, как ученицы пятого класса делятся опытом инетобщения. Право, и грустно и смешно. А потом почему-то тревожно. Как это все отразится на их чувствах первой любви, на их уважении к семье, к интимным отношениям в их взрослой жизни?

Учитель обращает внимание родителей, в данном случае это благополучная полная семья, на прогулы сына — семиклассника. Компьютера своего нет, так сын умудрялся воровать дома деньги и сидел в инеткафе часами. Отец жестоко наказал мальчика, оставив рубцы на спине от ремня. Но едва эти полосы побледнели и выцвели, парень опять сидел в инеткафе. Ни слова, ни наказанья не подействовали.

Или вот еще пример из общений с подростками — семнадцатилетний молодой студент на встрече заявляет, что он родителям и “на фиг” не нужен, что он вообще никому не нужен. Какой смысл жить, да и зачем. Любовь, измена, потеря отношений с любимой и потеря себя — все имело место в этой истории. А когда я выразила сомнения по поводу равнодушия к нему его родителей, он сказал — “А, да не любят они меня. Им все некогда, все дела. Чем “ компом” отмазываться, лучше бы батя сел напротив в кухне и спросил бы меня, как мои дела. А вы говорите — любят. ’’С инет-зависимостью эта грустная история не связана, но родители в этом многое могут найти, чтобы избежать ссор в доме.

А семилетки и чуть постарше, тоже “зависают”. Это, те, которым тоже не достается родительского времени, которым компьютер — воспитатель. Ребенок там играет. Выходит, чтобы вытянуть его в реальный мир, нужно с ним просто играть. И здесь дело не в количестве времени, а в качестве проживания его вместе. А как мешает душевная лень, а как нужна душевная сила, чтобы ограничить отроку время интернетобщения, а иногда и вовсе запретить. Уж лучше в таком случае несправедливость в глазах сына или дочери, чем равнодушие. А иначе, пожалев сегодня, лет через десять будем себя винить за сегодняшнюю мягкость, за “странного” человека, живущего рядом. У подростка две проблемы, в которых родители бессильны — это налаживание отношений с противоположным полом и определение своего места в группе сверстников. Именно эти проблемы подросток пытается решать через компьютер. И именно в этом реально могут им помочь психологи. И помогают. Тем, которые обращаются за поддержкой. А что делать родителям подростков? Прежде, всего, сформировать свое мнение о вреде жизни в виртуальном мире. ”Если с уважением воду лить, то и камень трубой станет”/мое/. Каждая ситуация, в которой подросток становится зависимым от компьютера, что-то показывает родителям о них самих, о микроклимате и ущербном уставе данной семьи. Хотят ли знать и анализировать эти подсказки папы и мамы? Трудный вопрос.

Как проверить ребенка, подростка, да и взрослого на Интернет-зависимость? Способен, после часа у монитора сказать себе ”нет” или встать и уйти по делам по просьбе родителей — значит здоров. Если же не оторвать, надо лечить. И помнить, что у детей любая зависимость формируется быстрее.

В заключение хочу повторить, что Интернет — средство коммуникации, без которого трудно представить цивилизованное общество. И еще, эта техника придумана все-таки для взрослых. Всем, кто себя реализует в реальной жизни, компьютер не страшен.